Побег из «Школы искусств» - Страница 62

Сдержанно кивнув журналисту, он направился к двери номера. Яцкевич последовал за ним.

– Погодите, – сказал Черноусов. – Я так понимаю, что вы тоже должны встретиться с американцем?

– Да, – ответил Смирнов, останавливаясь. – Послезавтра вечером. Мы подписываем контракт. Можете вставить это в свое давешнее интервью. Вас интересует характер сделки или ее масштабы?

– Интересует, – ответил Черноусов. – И характер, и масштабы.

– Понимаю, – Смирнов кивнул. – Рад, что могу вам помочь. Поскольку сделка не является секретной. Завтра компания «Юг-Финансы-2000» подписывает контракт с американским фондом «Ист-Просперити». Господин Галлер выступает гарантом этой сделки. Что же до характера и объема – речь идет об инвестициях в развитие инфраструктуры Южного берега Крыма. Сумма контракта составляет на первом этапе пятнадцать миллионов долларов.

– Галлер настолько уверен в надежности вашей компании? – недоверчиво спросил Виктор. – Он готов выступить гарантом?

– Почему бы и нет? Он знает нас давно. Очень давно… – Смирнов улыбнулся. – Времена нынче своеобразные. Я уже вам излагал свои взгляды на некоторые особенности нынешнего бизнеса. Так вот, мы – надежны. И господин Галлер прекрасно осведомлен об этом.

Черноусов переводил взгляд с одного незваного гостя на другого.

– А можно еще вопрос? – спросил вдруг он. Смирнов великодушно кивнул. – Скажите, – начал Черноусов, стараясь выглядеть как можно более простодушным, – если у вас столь доверительные отношения с мистером Галлером, почему вы так настойчиво требуете, чтобы я отказался от интервью? Разве не проще обратиться к нему и попросить его отказать мне во встрече? Это ведь его право, как право любого. И я бы даже не настаивал – мало ли причин у человека не общаться с израильским корреспондентом. А? И потом: я ведь могу проинтервьюировать его в Москве. Просто хочется получить эксклюзивное интервью здесь, опередить коллег, – он широко улыбнулся. – Ну, вы же знаете, что такое конкуренция.

– Спокойной ночи, Виктор Михайлович, – ответил Смирнов. – Подумайте до завтра. Насчет отъезда.

Они вышли, первым – Смирнов, за ним Яцкевич. Леонид остановился в дверях, словно хотел что-то сказать, но передумал. Махнул рукой и пошел следом за своим коллегой – и бывшим, и настоящим.

Черноусов вышел на балкон. Автостоянка была хорошо освещена. Виктор к своему удивлению обнаружил, что синицынский жигуленок стоял на прежнем месте. Володя, похоже, решил добросовестно выполнять роль телохранителя при израильском журналисте. Что же до «тойоты», то она стояла метрах в двадцати от него.

Появились недавние незваные гости. Один подошел к «тойоте», наклонился к водителю. Видимо, тот что-то сообщил о Синицыне, потому что наклонившийся – Черноусову показалось, что это был Яцкевич, с балкона трудно было разглядеть – повернулся и окинул внимательным взглядом темно-вишневую «тройку» черноусовского друга. Потом оба сели в стоявший рядом «мерседес» и уехали. «Тойота» осталась.

Виктор вернулся в номер, взял недопитую бутылку и стаканы. Вылил коньяк в унитаз, а стаканы тщательно ополоснул. Настроение его резко изменилось. Не было больше азарта, внезапно охватившего его во время разговора с Синицыным, не было желания отомстить – не было ничего. Он сидел на старом изрядно потрепанном диване, подперев кулаком подбородок и думал, что никакого смысла нет ни в приезде, ни, тем более, в дальнейшем пребывании здесь. Подумаешь, интервью с Галлером. Старая перечница, что он может сказать такого, о чем Виктор не сможет узнать в Москве? Смирнов и Яцкевич уже не вызывали в нем такой сильной ненависти.

«Может, их наняли „Вести“? – подумал вдруг он. – Или „Новости недели“? В порядке конкуренции, чтобы щелкнуть по носу „Еженедельную почту“.

Сам идиотизм пришедшей в голову мысли, казалось, принес ему спасительное успокоение. В конце концов, может быть и правда – ничего не было десять лет назад? И то, что он уехал – разве плохо? Он должен был уехать, он живет сейчас в стране, которую любит и считает своей. Зачем же мешать людям, всего лишь выполнявшим поручения – пусть и неофициальные – вышестоящего руководства? Потом, еще вопрос – кто убивал, а кто нет.

– И вообще, – сказал он вслух. – Я не судья и не сыщик. Господин Смирнов не желает, чтобы я встречался с мистером Галлером? Ладно, господин Смирнов. Не буду с ним встречаться. Живите спокойно. Делайте деньги, покупайте дома. Чувствуйте себя хозяином жизни. Тем более, что она дается человеку один раз.

Черноусов погасил свет, постелил и лег. Собственно говоря, он уже был готов к завтрашнему отъезду. О потрепанном жигуленке внизу, он постарался забыть.

«Вот только заедем с утра к Маевскому," – подумал он, проваливаясь в черный без сновидений сон.

11

Внешне мастерская Маевского-Верещагина осталась прежней. То есть, находилась она в цокольном этаже того же старого пятиэтажного здания ядовито желтого цвета, недалеко от площади Куйбышева (почему-то сохранившей прежнее коммунистическое название). Дверь, похоже, не красилась все эти десять лет. Единственной новой деталью здесь был сверкающий никелем хитрый замок, врезанный в дверь, видимо, совсем недавно.

Черноусов позвонил. За дверью послышались быстрые шаги, потом знакомый голос спросил:

– Кто?

– Свои, Верещагин, свои, – Виктор посмотрел на Синицына, стоявшего рядом с задумчивым видом.

Пауза.

– Какие свои? Мне некогда.

– Да ладно тебе, Женька, ты что, друзей не узнаешь?

Дверь распахнулась, и перед Черноусовым и Синицыным предстала раздраженная физиономия Верещагина.